Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2
– Не питайте надежд, леди Иона: мне очень далеко до владыки. На его месте, я бы послала армию в помощь Лабелину, ведь это так логично.
– А как поступит Адриан?.. – спросил кайр Сеймур. Я улыбнулась в ответ.
– Император нанесет удар в день, когда герцог Эрвин не будет этого ждать. Не раньше, но и не позже.
Улыбки слетели с их лиц.
Я говорила тебе, что мысли у меня скачут? Иона, Джейн и Сеймур молчали. Несколько секунд я радовалась их замешательству. Потом грызла себя: до чего же ты тщеславна, Минерва! Просто неисправима! Тебя на три года в подземный монастырь, а не на три месяца – и то было бы мало! Потом думала: подземелье… свидания в подземелье… что за странный выбор места? Как только пришла такая идея Линдси и ее кавалеру?!
А потом голос Ионы ворвался в дебри моих мыслей:
– Пожалуй, ваша преданность Адриану будет кстати. Мы с Джейн хотели предложить вам одно забавное развлечение.
Она хихикнула и добавила:
– Девичье, с позволения сказать.
– Девичье?.. – удивилась я. – Примерка платьев и критика результатов оной?.. Чтение вслух любовного романа?..
– Я умею гадать! – воскликнула Джейн.
– Гадать?!
– Завтра ночь близкой Луны. Луна окажется ровно на полпути между Звездой и Землей. Это лучшее время для гадания!
Я уточнила:
– Гадать – в смысле, предсказывать будущее на основании мелких и случайных явлений, никак на будущее не влияющих?..
Джейн свела брови. Кажется, она не поняла вопроса. Иона кивнула:
– Именно так. Присоединяйтесь, будет увлекательно! Разве не хотите узнать, чем окончится война?
Хм. Прежде мне думалось, что на гадания собираются закадычные подруженьки. Сплетничают о знакомых парнях, жгут свечи, раскладывают карты, пророчат друг другу скорое замужество со старыми уродами, а после кидаются подушками. В чем из этого я бы поучаствовала с Северной Принцессой?.. Пожалуй, идея с подушками неплоха…
– С удовольствием присоединюсь, миледи.
– Вот и прекрасно! Завтра за полчаса до полуночи в игровой комнате.
Пока длился миг чего-то вроде перемирия между нами, я сказала:
– Позвольте одну просьбу, леди Иона. Могу ли я побывать в темнице замка Уэймар?
– Не вижу препятствий, но зачем?
– Ах, леди Иона, при любом исходе войны велика вероятность того, что я кончу свои дни в темнице. Хочу иметь представление о своём будущем. Знаете, для меня это вроде гадания…
Иона просияла.
– О, конечно! Мне близка ваша мысль! В юности я обращалась к отцу с такою же просьбой!
Выше я писала, что заметила в Ионе проблеск здравого рассудка. Видимо, то был мираж.
* * *
Ты бывала в подземельях? Полагаю, да. У тебя есть родовой замок, а во всяком достойном замке имеется темница. Но в Стагфорте ее нет. Если отцу доводилось наказывать кого-нибудь, он всегда присуждал розги. Привселюдно объявлял, кто и за что наказан, и велел тут же исполнить приговор, чтобы скорее покончить с неприятным. Отец очень не любил наказывать. Полагаю, будь у нас темница, он все равно никого не сажал бы туда.
Так что мое знакомство с подземельями состоялось в монастыре Ульяны. Первую неделю было так скверно, что я не сомневалась в скорой смерти. А во вторую неделю поняла: все гораздо хуже – я не умерла и теперь обречена жить в гробу. Меж тем сейчас, вспоминая монастырь, чувствую двойственность. Была тяжесть обреченности, мучительная несвобода, темень, голод и холод… однако была и благость молитв, и успокаивающий методичный труд, и отточенная меткость редких слов… и даже красота, как ни странно. Темница Уэймара лишена всего светлого. Это – могила. Холодная тьма.
Иона дала в провожатые моего знакомца – похоронного мастера Сайруса. Выяснилось, он же числится смотрителем подземелья. «Ведь подземелье, барышня, суть пристанище смерти. А кто заведует всеми проявлениями смерти в Уэймаре? Я и заведую, хе-хе. Кто же еще!»
Мы постучались в малоприметную дверцу у основания центральной башни, нам отпер часовой и без лишней болтовни пропустил вниз. Я представила, как Линдси спускалась этими крутыми, скользкими от сырости ступенями, задевала плечами холодные камни стен, лампадка чадила в ее руке… Нужно очень любить человека, чтобы ради него пойти в такое местечко. Или очень бояться.
Подземелье состоит из двух кругов. Верхний круг – каменный лабиринт, проложенный прямо в фундаменте замка. Коридоры узки и темны, камеры крохотны, а камни жутко массивны. Кажется, они сдавливают тебя, расплющивают. Хочется сжаться, уменьшиться, стать мышью – иначе не проскользнешь в щель меж камней, и они раскрошат твои кости. Единственное сравнительно большое помещение – караулка у входа. Она имеет шагов пять в ширину, это много по здешним меркам. Двое часовых рубились в кости при свете масляной лампы. Говорили они громко, эхо разносилось по всем закоулкам. Я могла их понять. Я бы даже поняла, закричи они во весь голос.
Мастер Сайрус, как ни в чем не бывало, принялся за рассказ.
– Верхний круг, барышня, предназначен для первородных пленников. Если его милости графу достался кто-нибудь важный, за кого сообразно будет испросить оплату, такого пленника, значит, помещают прямо сюда. И верхний круг темницы, изволите видеть, наилучшим образом подходит для данной цели. Камни здесь крепкие – не проломаешь и не пророешь. Холод и сырость вполне умеренные, что уменьшает опасность легочной хвори среди узников. Ведь согласитесь, барышня, было бы весьма конфузно получить выкуп за пленника, отпереть его камеру со словами: «Пожалуйте на свободу, будьте добры!», – глянуть внутрь и увидеть мертвеца. И деньги тогда придется вернуть, и на похорон потратиться вне плана. А погребение первородного стоит недешево, как я вам в прошлую встречу рассказывал.
Стараюсь передать дословно его дурное, неуместное красноречие. Меня коробило от него. В темнице должна стоять тишь. Люди страдали и умирали здесь. Болтовня – кощунство. Мастер Сайрус, однако, продолжал тараторить, отпирая передо мною одну камеру за другой.
– Видите, барышня, комнатки здесь уютные, аккуратненькие. Пленник, будучи помещен сюда, не останется в обиде. Вот, извольте войти и испытать на себе. Не стесняйтесь, заходите.
Уютная камера была не больше моей кельи. Макушкой я задевала потолок. Лежанка представляла собой выступ каменной стены, отхожее место – канавку в земляном полу. Источников света не было. Я не увидела даже восковых капель.
– Им позволено выходить?.. – спросила я.
– Зачем? – удивился смотритель. – Узник потому и зовется узником, что заперт на замок и не шастает своевольно. Ведь если бы он ходил где хотел, то стерлась бы всякая граница между пленником и свободным человеком. Скверно получилось бы. Непорядочек, хе-хе.
В такой камере можно делать лишь два дела. Первое: сидеть. Второе: лежать. Месяцами. Годами. Янмэй Милосердная!..
– Должен сообщить, барышня, что в настоящее время на верхнем круге подземелья никто не обитает. Его милость граф давно не имел военных стычек, вот и пленники не образовывались.
Я услышала минорный оттенок в его голосе. Спросила, не сдержав злости:
– Вас это сильно печалит, мастер?
– Ну, барышня… Коли сооружено помещение, кто-то же должен его занимать. Иначе труд мастерового люда выходит истраченным напрасно. Да и не по порядочку.
Порою я жалею, что не имею власти. Будь замок моим, я нашла бы применение уютной камере. Закрыла бы мастера Сайруса на месяцок. Согласно порядочку, хе-хе. Чтобы труд строителей не пропадал.
– А здесь, обратите внимание, тоже занятное помещеньице.
Он скрипнул дверью. Я ждала увидеть пыточную с дыбой, цепями и жаровней. Но обнаружила странно просторную комнату, посреди которой стоял стол, по периметру – лавки, накрытые овчиной, в углу – очаг. На потолке висела люстра с огарками свечей, на столе имелся канделябр. Удивительная роскошь. И, что самое невероятное, в комнате было довольно тепло.
– Это у нас, барышня, вторая караулка. Если подземелье густо населено пленниками, то необходимо двойное количество часовых, таков порядочек. Вторая группа стражников размещается здесь. Тут раздолье: и свет имеется, и обогрев. А еще предусмотрена одна строительная выдумка. Вы встаньте на скамью и потрогайте потолок. Встаньте, барышня, встаньте!
Я так и поступила. Потолок оказался теплым.
– Прямо над нами находится большой камин графской трапезной. Когда там разводят огонь, плиты пола постепенно прогреваются, а тамошний пол здесь выступает потолком. Вот так оно и происходит.
Тут я сообразила: а ведь именно эта комната мне и нужна! Единственное помещение в темнице, где не стоит запах смерти. Здесь Линдси миловалась со своим кавалером. Больше просто негде!
